Сижу на мраморном пороге,
Ступни в потоке вод держа…
Там, за рекою, вдоль дороги
Неяркие огни дрожат.
Звучат слова речной молитвы,
Чистосердечны и просты;
На островке, водой омытый,
Индусский полубог застыл.
Его сваяли безыскусно, —
Для европейца он простак —
Поверх надев гирлянды, бусы,
Разрисовали кое-как
И водрузили средь потока,
В дар Ганге, матери-реке,
Вот он синеет одиноко
На недалеком островке.
Монахи в желтых одеяньях
Поют, качаясь, на местах;
В молельных плошках свеч сиянье
Вокруг центрального костра.
Здесь «Харэ Кришна» удивляет:
Исчезла фальшь привычных слов,
Что европеец повторяет
Шутя, не ведая основ.
Они поют так простодушно:
Священнодействие любви,
И перевода мне не нужно,
Чтоб знать, как преданны они.
Душа исполнена покоя,
Река ласкается у ног,
И ощущение такое —
Здесь окончанье всех дорог.
Сюда так много лет стремилась
Сквозь все сомненья и грехи,
Об этом столько я молилась,
Об этом строила стихи.
В виду могучих Гималаев,
Под звук молитвы, треск огня,
Я замерла, я не желаю,
Забыв про прежнюю себя.
И цель достигнута рожденья…
На фоне гор река течет,
Сижу — пишу стихотворенье,
Свершилось все. Чего ж еще?
Да, будут снова испытанья,
Паденья, битвы, боль потерь;
Дорога устлана страданьем,
Но не страшит оно теперь.
Гляжу на это отрешенно,
Судьбе такою быть всегда.
Жизнь получила завершенность,
Все остальное — суета.
Хранить, покуда сердце бьется,
Огонь открывшихся святынь,
Тот луч увиденного Солнца.
По воле Господа. Аминь.
