«Родила меня родная
В палатах красивых
И сошла со мною ночью
Вниз к Днепру с обрыва.
И в Днепре она купала
Меня темной ночкой,
Поучала: «По теченью
Плыви, моя дочка.
Да выплывай русалкою.
Завтра, среди ночи,
Я выведу гулять пана,
Ты и защекочешь
Того пана, моя радость:
Пускай не смеется
Надо мною, молодою,
Пускай пьет-упьется
Не моими кровь-слезами —
Синею водою
Днепровскою… Пусть гуляет
С дочкою, с тобою.
Плыви ж, моя родимая,
Моей дочки малой
Не обидьте, волны! волны!» —
Да и зарыдала —
Убежала. А я плыла,
Гонима волною.
Пока сестры не встретили,
Не взяли с собою…
Уж неделя, как расту я,
С сестрами гуляю.
В час полуночный из дому
Отца поджидаю.
А быть может, как бывало
Под тем грешным кровом,
С паном любится-пирует
Мать родная снова?…»
Тут умолкла русалочка
И в Днепре плеснулась,
Как плотичка. Только ветка
Тихо покачнулась.
Что-то матери в богатых
Не спится палатах:
Пана Яна нету дома.
Тоскою объята —
Вышла, подошла к обрыву,
Вспомнила тут дочку,
Как купала, не молчала,
Дитя поучала.
Ну, да что об этом думать!
Что прошло, то сплыло.
И пошла к себе в палаты,
Да не тут-то было!
Не опомнилась — догнали
Ее водяницы,
Да как начали, как стали
С ней играть-возиться.
Радешеньки, что поймали, —
Вот была потеха!
Под конец швырнули в невод…
Что тут было смеха!
Одной только русалочке
Было не до смеха.
