И вырос я в краю чужом,
И на чужбине доживаю,
И в одиночестве своем
Я не могу назвать, не знаю
На свете лучшего, чем Днепр
И чем родная Украина…
Но хорошо лишь, где нас нет, —
Я вижу. В тяжкую годину
Недавно как-то довелось
Заехать мне на Украину,
В то благодатное село,
Где мать качала, пеленала
Меня, младенца, и в ночи
На свечку богу добывала,
Поклоны тяжко кладучи,
Перед иконою молила,
Чтоб доля добрая любила
Ее ребенка… Счастье, мама,
Что ты так рано спать легла,
А то бы бога прокляла
За мой удел.
Ах, как же страшно
Все в благодатном том селе.
Земли чернее, по земле
Блуждают люди; оголились
Сады зеленые; в пыли
Погнили хаты, покосились;
Пруды травою заросли.
Село как будто погорело,
Как будто люди одурели, —
Без слов на барщину идут
И за собой детей ведут!
И я заплакал, и назад
Поехал снова на чужбину.
И не одно лишь то село, —
Везде на славной Украине
Крутое панство запрягло
Людей в ярмо… И гибнут, гибнут
В неволе рыцарей сыны!
А прогоревшие паны
Ростовщикам — друзьям хорошим —
Несут последние штаны…
И очень тяжко, страх как тяжко
В пустыне этой пропадать!
Еще трудней на Украине
Все видеть, плакать и молчать!
Пока не видишь, как ужасно
То зло, все кажется прекрасно
На Украине с давних пор,
И старый Днепр меж тихих гор,
Как будто в молоке младенец,
Красуется, любуется
На всю Украину.
А над ним в садах зеленых
Широкие села,
А в веселых этих селах
Жизнь людей веселых.
Так оно бы, может, сталось,
Если б не осталось
Панского следа в Украине!
