Иду в поля, со мной травинушка
Или цветочный стебелек?
‘Нет, не цветок я, а княгинюшка,
На мне венец, а не венок.
Внесла я вклад в казну обители,
Уединясь от дел мирских.
Нас превратили погубители
В существ лесных и полевых.
Мы жили в кельях, но с веселостью,
Светло на родине рослось.
Но мир дохнул чумною хворостью,
Мы были близко, — нынче врозь.
Одним путем пошла Маринушка,
Другой для Аннушки пролег.
А где ж монахиня-княгинюшка?
Я — только тонкий лепесток.
Но верю: мы друг друга вылечим,
Вода пасхальная близка.
Мы сорок жаворонков выпечем
Для мучеников сорока!
И пусть я даже стала травушкой,
Но вы со мной, опять со мной.
Не погубили нас отравушкой,
Спаслись от хворости чумной.
Зову я: ‘Это ты, Маринушка?
Ты, Аннушка, цела, жива?’
Лишь плачет надо мной осинушка,
Кругом — земля, цветы, трава’.
