Очень толстый
Секретарь ячейки
Жаловался мне на полноту:
— Мне, мой друг,
Уже невмоготу
По Донбассу мчаться на линейке.
Каждый вправе
Мне задать вопрос,
Что, как смерть,
Для коммуниста страшен:
«Где воспитывался?
Где ты рос?
Гильдией какою был украшен?
Ты не с нами,
Ты не наш на вид!
Ты чужой нам,
Судя по приметам…»
Между тем, клянусь,
В моей крови
Ничего купеческого нету.
Молоток отца
Еще гремит,
Подбивая конские копыта,
Я ж грозой
Свинцовою умыт,
Школою буденновской
Воспитан.
Бронепоезд в ночь
Меня качал…
В дождь,
И в снег,
И в ливень я начал
Делать большевистскую погоду
С девятьсот семнадцатого года.
А теперь,
Линейкою пыля,
Весь в поту,
Не ведая покоя,
Я кричу земле:
«Угля! Угля!»
Я ей внутренности
Рву киркою.
Ты простую истину пойми,
Что с добычей
Все не так уж просто,
Чтоб процент
С шестидесяти семи
Нам поднять —
И непременно до ста!..
Дисциплиной
Сжав материки,
По земле идут большевики,
И земля у них спросить боится:
В ту ли сторону она вертится?
Ветер пылью
Покрывает путь
И шумит у старых берегов,
Пафосом
Накачивая грудь,
Выдувая рифму из стихов.
Он солому сдул
С разбитых крыш
Старой николаевской России.
Он стучит
По крышам небоскребов.
Он шатает
Эйфелеву башню,
Он опрокинул
Все представленья
Об устойчивости капитализма…
А у нас —
Ударные года,
Быстрота
Неутомимых рук,
Электричества
Гудящая струя,
Неба и земли взаимопомощь…
Скоро ночь,
А Горловка не спит:
По земным артериям глубоким
Бродят коммунисты и шахтеры
Повышать земли температуру
Убыстренным пульсом вагонеток.
Ветер пылью
Покрывает путь,
Обдувая нас
Со всех сторон…
Мы идем,
Не замедляя шага,
И вожди, простые, как друзья,
Руки нам на плечи положили…
