Узнать, как страдал он — уже награда;
Узнать, был ли кто-нибудь рядом,
Кому его взгляд последний отпущен,
Пока не застыть ему — в Райских кущах.
Узнать, был ли он терпелив — умер в плаче —
Скончался, как думал — или иначе —
Был ли тот день благоприятен,
Для смерти, бежавшей его объятий?
О чем он думал — о доме — о Боге,
О том, что скажут, узнав, что бремя
Людской природы с себя он сбросил
В такое время?
Желанья — имел ли он их?
Только бы вздох — чтоб могла я услышать —
Не был бы слишком тих.
И был ли он так же доверчив, доколе
Боли не стало слышно — в верховной воле?
И если он произнес — то чье имя?
Чье он выкрикнул первым?
А чье в конце перемолото было
Языком, тяжелым, как жернов?
Был ли испуган он — или спокоен?
Мог ли он думать
О том, что получится в сумме,
Когда любовь — что была — и которая будет,
Сольются пред вечностью — в людях.
