В Кронштате с Музами свиданье
Поэта юного хвалю;
Увидеть Пинд твое желанье
И плавные стихи люблю.
Ты справедливо прославляешь
Сиянье пламенных певцов,
Любимцев Аонид, жрецов,
Напрасно только прицепляешь
За блеск сценической игры
К орлам Невы певца Кубры!..
Питомец грозного Нептуна!
Тебе сопутник сам Борей;
Пусть не трепещешь стрел Перуна,
Поверь — опаснее морей
И бурь Парнасские Сирены;
Всех в мире тяжелее путь
До верха Пинда досягнуть.
Там часто вянет лавр зеленый,
Там рядом с током Иппокрены
Песчаный, дикий Леты брег;
Там гром и дождь, там иней, снег. —
Хотя у нас в теплицах розы
Цветут в крещенские морозы;
Но шепот зависти и месть
Поносят вместе дар и честь.
Большие, право, нам проказы:
Вопль, брань, и толки, и рассказы,
И клеветы дух часто злой —
Тебя погонят с гор долой.
Коль кто, не убоясь стремнины,
И побредет — и то скользя —
Столкнут утеса с половины,
А бросить якоря нельзя!..
Цветущих лет весну сретая,
Изящным дух и мысль питая,
На стебле розу ты видал, —
По ней, быть может, и страдал?..
В лице иль Дафны, иль Филлиды
Нес жертвы на олтарь Киприды!..
Что ж там узрел? — одну напасть! —
Иль гордую нередко власть.
Стыдливость, ревность и желанье
Твой измеряли каждый шаг:
Капризы часто на свиданьи
Блеск отравляют мнимых благ.
Красавиц прихотливей Музы:
Беда, коль ступишь невпопад!
У них все чинно, стройно в лад;
На все закон, порядок, узы!
Число, местоименье, род —
Какое множество хлопот!
А к ним прицепятся глаголы
И за фантазию расколы;
От Муз и Шиллер и Бейрон —
И даже в старину Марон —
Слыхали часто пересуды.
У девяти Парнасских дев
На прилагательные гнев,
Кричат… (на все свои причуды)…
Алмазный перст, стеклянный брак,
Двуносый дуб, стыдливый рак —
Пускай кудрявы и прекрасны;
В стихах не звучны и не ясны.
Внимая моря бурный рев,
Послушен будь всегда досугу;
Пиши стихами только к другу,
Забыв напрасный Музы гнев;
Неробким духом и рукою
Старинной, новою стопою
Стихи под молнией пиши;
Коль вытекают из души,
Они, конечно, хороши.
Поэзия — восторг высокой
И дух премудрости глубокой,
Пространней видимых морей;
Она всех боле Океянов;
Нет только пристани у ней;
Довольно летом Ураганов.
Подводных камней и мелей,
Водоворотов и бурунов,
И тьмы лжекритиков-Перунов;
Она — сказать ли наконец? —
Язык чувствительных сердец!
